Змей был змеем-отшельником, но не знал об этом. Бывают раки-отшельники, а бывают змеи-отшельники. Этот змей думал, что он обычный змей, и потому всю жизнь ползал себе толстым шлангом. От этого на пузе образовались мозоли, а на спине - броневые чешуйки, всё, как у обычных социализированных змеев-неотшельников.

Когда змей увидел эту дыру в земле, то сразу почувствовал к ней необъяснимую симпатию. Он присмотрелся. Похоже на шахту. Тёплый воздух дрожал над устьем, снизу доносились перестуки и неразборчивые возгласы. Над краем мелькнули и пропали кроличьи уши. Ну точно шахта.

Змей присмотрелся ещё. Отверстие не идеально круглое, но при этом какой-то правильной формы. Где-то он такое уже видел. Он мысленно повертел картинку по трём осям. О! Была у него знакомая черепаха, так вот когда она втягивала в панцирь голову, место из-под головы выглядело ну точь-в-точь так же.

Змей свесил голову над краем.

- Черепа-а-аха! - позвал он.

Дыра затихла. Змей представил, как он выглядит снизу, и захихикал. Ствол шахты был пуст. Никакой черепахи. Далеко внизу маячил свет в конце тоннеля.

За неимением плеч змей пожал рёбрами. Пустой панцирь. Ну, кто нашёл, тот и взял.

- Побереги-и-ись! - на всякий случай крикнул он в шахту, развернулся и начал заползать хвостом вперёд.

Панцирь подошёл, как родной. Змей поболтал торчащим куда-то кончиком хвоста, посмотрел вперёд. Впереди было только голубое небо с редкими облаками. Сбоку... нет, не так... змей покрутился... на верхней крышке панциря торчали белоснежные горные пики. Боками змей нащупал отверстия для лап, по двенадцать с каждой стороны.

- Приготовиться к старту! - крикнул змей. - Даю отсчёт! Тридцать тысяч... Двадцать девять тысяч девятьсот девяносто девять... Двадцать девять тысяч девятьсот девяносто восемь...

Он бубнил и чувствовал, как у него растут лапы.