Давно я не формулировал свои терапевтические образы в тексте. Продолжим...

Змей был обычным змеем, не породистым. Никто бы не подумал, глядя на этот расслабленный шланг, что в душе он носит настоящую кобру. Заползая в неуютные места, он всякий раз приподнимал голову, как будто в стойке, и представлял распахнутый позади шикарный капюшон с очковым узором. Ему сразу становилось гораздо спокойнее. По этой же причине он не носил очков, хотя был слабоват зрением: к чему очки на носу, когда на затылке уже есть одна шикарная пара?

Под прицельным взглядом сквозь близорукие змеиные глаза окружающие ёжились, сами не понимая почему. Глядя на торчащие иголки, Змей недоумевал: чего это они? А потом с пневматическим шипением складывал воображаемый капюшон и полз дальше.

Однажды Змей очень испугался. А может быть, очень опечалился. Он и сам уже не помнил, почему ему захотелось стать плоским и незаметным. Он заполз в тёмный угол, рывком поднялся на кончике хвоста, прижался спиной к стене, и тень за ним распахнула грозный капюшон.

Когда тень сложилась и с шелестом уползла вдоль плинтуса, Змея у стены уже не было.