В детстве мне было очень важно не показывать дома, что я болен, что мне больно и плохо (за исключением случаев, когда мне хотелось легально прогулять школу, но это желание из меня в начальных классах выбили).

Потому что мама всякий раз нервно возбуждалась и принималась бурно и с причитаниями меня лечить и помогать. Это было хуже почти любого п-ца, кроме самых тяжких. Поэтому было проще бороться с болезнью самому, одновременно не подавая вида, что мне плохо. По возможности лучше и самому не чувствовать лёгких недомоганий. Уж я в этом напрактиковался.

Хожу кругами вокруг своего способа прерывания контакта. То так посмотрю, то эдак. То их понюхает, то их полижет. Пока что не придумал никакого лучшего способа найти стимул двигаться, кроме как начать двигаться на автопилоте и посмотреть, не появится ли смысл в процессе. То есть, хотя мне люди не интересны и мне от них ничего не надо, для начала хотя бы понарошку вести себя так, как будто интересны и надо.

В больнице плюшевых невротиков на подходе новый пациент - лохматая ворона Доктор Вуд, бывший психотерапевт, съехавший на почве работы, но по-прежнему считающий себя практикующим терапевтом.

Лечить его пока ещё нельзя, но по приёмной он уже ходит.

Я уже упоминал это по разным поводам, но хочу сказать ещё раз, отдельно:

Самый страшный п-ц, который с вами происходил или происходит - это не тот, о котором вы знаете.

Если вы боитесь, злитесь, негодуете - значит, вы, по крайней мере, знаете, как было бы лучше, вы можете осознать неприятности, у вас есть силы, чтобы возражать - пускай хотя бы на словах, если не на деле. Это не п-ц, а так, мелкий лисёнок.