В комнату вошли трое: миниатюрная улыбающаяся женщина лет шестидесяти, дама покрупнее и помоложе, чем-то неуловимо похожая на женщину, вошедшую первой и худенький юркий мальчишка с напряженно вглядывающимися в незнакомую обстановку, живыми темными глазами. Мальчишку усадили в дальний от меня угол дивана и представили:

- Вова, не мешай маме с бабушкой разговаривать с тетей! Сиди тихо! - Вова при этом разговаривать и не думал, он мусолил в руках обломок какой-то пластмассы и внимательно изучал шкаф с книгами и игрушками.

Вскоре выяснилось, что обе женщины страшно не довольны поведением семилетнего «хулигана, отравляющего жизнь» всем жителям их вместительной квартиры. В квартире было три комнаты, в которых располагались: в самой маленькой - бабушка с внуком, Вовины мама с папой в другой, (папа иногда возвращался из длительного плавания и гостил в комнате жены), а прабабушка Клава с котом Кузьмой располагались в просторной гостиной. Портил всем жизнь Вова, по словам обеих женщин, регулярно и ядовито: бегал с котом по квартире, шумел, играл в «свои дурацкие игры», но - что самое неприятное, - изводил старенькую 86-летнюю старушку, свою прабабушку, встававшую с кровати лишь несколько раз в день. Стоило ей пойти в туалет, как оттуда раздавался громкий пугающий звук и старушка вылетала оттуда в клубах дыма! Под подушкой прабабушка не раз находила всякие гадости вроде горсти табака или разлитого клея. Но самым ужасным, по словам взволнованной мамы, было то, что Вова не хотел уважать «старшее поколение» (имелась ввиду именно прабабушка Клавдия Семеновна, бабушку же, видимо, причисляли к среднему): сын упорно не желал ее слушаться, дерзил и уж точно никак не помогал бедной старушке!

Из всего вышеописанного складывалась контрастная двухцветная картина, состоящая из страданий прабабушки Клавы и зловредных выходок «правнука-садиста» (удивительным образом картина это исключала какие-либо проявления всех остальных членов этой семьи). Словом, из тех, кто сидел передо мной, явным злодеем и причиной всех и всяческих бед (включающих, по-видимому, и приход ко мне), был - известно кто! - сидящий в дальнем углу дивана, тихо теребящий свою пластмасску и ни слова пока не сказавший, кроме вежливого «Здрасьте!», Вова.

На мои вопросы «исчадие ада» также тихо и последовательно отвечало, никак не отрицая своей вины. Да, он действительно устроил микровзрыв в туалете, подсыпал разные гадости прабабушке под подушку, прятал от нее пульт от телевизора, ну и, разумеется, не слушался, не делал вовремя уроков, не шел вовремя спать и вообще...

Все вышеописанное в какой-то момент привело меня в тупик. Слишком уж контрастная получалась картинка и, - что самое поразительное, - слишком уж странно вел себя этот домашний монстр, оказавшийся тихим приветливым мальчишкой, к которому я явно чувствовала симпатию. К тому же никаких явных отклонений в эмоциональной сфере, как, впрочем, и в других, у мальчика, по всей видимости, не было. Что же заставляло его вести себя так странно и выразительно по отношению именно к прабабушке? Здесь явно был какой-то подвох...

Мы продолжали разговаривать, и через некоторое время ситуация стала проясняться. Здесь важно сказать несколько слов об истории семьи Д.: четыре поколения этой семьи жили вместе уже 9 с лишним лет. Молодые объединились со стариками сразу после свадьбы, хотя собирались жить отдельно. Однако, ряд самых обычных обстоятельств подтолкнул их к тому, чтобы «послушаться родителей» и переехать к ним - ведь молодой муж плавал, своего угла у них не было, денег тоже, а тут отдельная комната, пустовавшая после недавней смерти отца. Потом родился Вовка, потом у бабушки Клавы начались серьезные неполадки со здоровьем и она перестала выходить из дому! Так они и зажили всем миром, включая кота Кузьму.

Рассказ членов этой семьи сопровождался интересными подробностями, например: обязательным делом в их доме было спрашивать у бабушек, будут ли они завтракать обедать или ужинать и можно ли взять то-то и то-то из холодильника. Каково же было мое изумление, когда я узнала, что без спросу забираться в холодильник могли только прабабушка и кот Кузьма! Пришедшему из плавания отцу семейства же полагалось задать все необходимые вопросы, и только получив согласие и одобрение, приступить к трапезе! Иначе - скандал, который охватывал своим пламенем всех и вся в этом доме! Вовин папа страшно не любил скандалов и со временем приспособился ждать когда его накормят и «не вмешиваться» в устоявшийся уклад этой, задолго до него образовавшейся, семьи. Или вот: поскольку телевизор в семье Д. был всего лишь один, стоял он в комнате прабабушки и право выбирать - что и когда смотреть, принадлежало только ей. Поскольку мультики и прочие «глупости» баба Клава не любила, Вове нечасто удавалось «приобщиться к прекрасному». Но даже в тех случаях, когда он, каким-то образом извернувшись, добирался до телевизора и усаживался посмотреть мультик, неизбежно в самом интересном месте прабабушка выключала телевизор, так как ей нужно было отдохнуть или же срочно услышать прогноз погоды по другому каналу. По неписаным правила этого семейства перечить старенькой еле-еле встававшей с кровати бабушке было не то что нельзя, а попросту невозможно, аморально и бессмысленно. Примерно так же обстояли дела и в отношении многих других домашних мероприятий, таких как уборка, приготовление Вовиных уроков, покупки, поездки, выходные, приход гостей, да мало ли их в любой семье... Единственным исключением являлся кот Кузьма, хозяйкой которого считалась старейшина Клавдия Семеновна. Коту можно было все или почти все: забираться в холодильник, катать по всей квартире клубки, сырую картошку и все, до чего мог добраться прабабушкин любимец. Все шалости Кузьмы вызывали лишь умиление!

Почему же в этой семье, где все вроде бы заботились друг о друге, образовалось два полюса, два очага напряжения, между которыми разразилась настоящая война? Почему противниками оказались именно самый старший и самый младший? Все эти вопросы я задавала себе на протяжении нашего разговора не один раз, и прошло немало времени, прежде чем стал ясен смысл многолетней вражды, казавшейся почти смешной... если бы все не было так печально.

А смысл в такой «партизанской войне» действительно был, причем самый что ни на есть универсальный, смысл, важный для всех в этом доме. Дело в том, что если рассматривать вышеописанную ситуацию в более широком, системном контексте, а именно - не упуская из поля зрения действий и посылов каждого члена семьи, идущих от одного к другому, мы увидим, что именно такие отношения и были необходимы. Вовиной маме они нудны были для того, чтобы помогать ей избегать принятия разнообразных неприятных решений, например, что делать в ее давно разладившихся отношениях с мужем, лишь изредка появлявшимся в доме? Как объяснить матери, что она, дочь, уже выросла, не нуждается в опеке и хочет воспитывать своего ребенка сама (тем более что Вова уже такой большой)? Чем занимать время, которое может у нее появиться в случае, если она не будет постоянно озабочена «заботой о ближнем», напрямую связанной с «военными действиями» и многих других. Вовин папа также имел некую выгоду от создавшейся ситуации: он мог избегать ответственности за многие процессы в его семье (главой которой он мог бы быть), а именно: ему не нужно было требовать изменений в отношениях с женой, что грозило ему большими неприятностями в виде проявления не всегда позитивных чувств (уж он-то, выросший в семье алкоголика, не понаслышке знал - что это такое), не нужно было их проявляться самому. Все было просто и понятно: у его сына проблемы и надо их решать, да еще помогать решать их жене! Уходил в море, таким образом, Вовин папа с неизменным чувством выполненного долга и ясным желанием домой в      ближайшее время не возвращаться. Вовина бабушка также была при деле: душа ее была занята переживаниями (к чему бабушка не просто привыкла, а и представить себе свою жизнь иначе не могла, после смерти мужа потребность эта у нее еще усилилась) по поводу того, как всех примирить, успокоить, утешить, не нарушая при этом важных правил, следовала которым она сколько себя помнила. На том душа ее и успокаивалась. Старенькая Клавдия Семеновна чувствовала к себе уважение со стороны каждого из ее немалого семейства (стакан воды уж точно было кому подать) и спокойно готовилась помирать, огорчаясь только Вовиным непонятным выходкам. Однако, после того как «злодей» был уличен и наказан, прабабушка чувствовала еще больше внимания и уважение к себе, что поднимало ее в своих глазах на еще более высокую ступень и выражалось вовне в улучшении настроения и более здоровом сне старушки, о чем и свидетельствовали ее дочь и внучка.

Таким образом, бедный наш Вова трудился «не покладая рук», выполняя роль громоотвода , поддерживая стабильность и наполняя смыслом совместное существование семьи, в которой рос. В то же самое время мальчик пытался таким образом освободиться от непосильного для него режима запретов и невероятных требований. Страшно представить, перед какими проблемами встал бы каждый, если бы Вова вдруг оказался тихим и правильным мальчиком без проблем! Начались бы выяснения отношений и разъехались бы все по разным квартирам, а может и развелись - чего доброго!

Ситуация эта не исключение, скорее, она типична для нашей российской постсоветской действительности, с ее соборностью, коммуналками и неприятием четких рамок и дистанции в отношениях. По статистике 80-х, до 90% всех семей жили тремя - четырьмя поколениями. Все вместе, всем скопом, да еще и в условиях ниже среднего... Частенько бабушки занимались детьми, отстраняя от выполнения родительских обязанностей, (а также от возможности почувствовать себя взрослыми, ответственными и счастливыми родителями своих детей). Молодые супруги так и оставались зависимыми от своих родителей, постоянно слыша в свой адрес: «ты не сможешь», «я лучше знаю, как надо!», «спроси у меня, где это лежит» и прочее. Как ни странно, чем старше и слабее становятся родители, тем яростнее борьба за влияние в семьях, живущих слитной, плохо дифференцированной жизнью. Очень часто в таких семьях болеют, кто-то из членов семьи «назначается «козлом отпущения» (чаще всего это ребенок), который должен иметь какие-либо сложности для того, чтобы семья не подвергалась серьезному риску распада. Супружеские отношения в подобных семьях страдают и как бы умирают - остается лишь внешняя, видимая их часть, а внутри - пусто: супруги по многу лет не разговаривают «по душам», не приглашают гостей, не занимаются любовью, даже не ругаются - они заняты участием в более масштабной игре по поддержанию стабильности в нестабильной семейной системе.

Все сказанное вовсе не означает, что любое совместное проживание является деструктивным. Важно просто учиться выбирать подходящую дистанцию в отношениях между разными поколениями, разными семейными группами, что бывает очень не просто.

В последние 10 лет ситуация у нас несколько изменилась: поженившись, молодые все чаще предпочитают жить отдельно и находят разные способы для того, чтобы это изменить.